Магия дружбы - Страница 52

– А на нее этот страх временами находит, – пояснила Бивилка. – Чаще по вечерам. Ты ж знаешь, страхи любят темноту. А тут еще нянюшка. У них заведено после ужина засиживаться, так нянюшка как затеется байки рассказывать! Интересные – жуть, но только жуткие, хуже Олевых. Не дело беременной на ночь глядя такие байки слушать, вот не дело же!

Шадек оперся спиной на так и не открывшуюся дверь.

– Ладно. Будем считать, что книжки мы тут не нашли. Что дальше?

Девушка пожала плечами, тоже привалилась к двери.

– Быть может, ничего? Наше дело – охранять Гавель, а не рыскать по сараям, где кому-то чудились шорохи. Да?

Маг прищурился на солнце – размытое пятно в тяжелом грязно-белом небе.

– Вроде как да, но так не интересно. Знаешь, ненаглядная, а пойдем отыщем таверну, вот что! Попьем отвара с медом, к людям с вопросами попристаем. Вдруг чего-нибудь придумается?

Парень сделал несколько шагов, когда понял, что магичка за ним не идет. Обернулся.

– Ты чего?

– Шадек, это ж не город.

Маг пару вздохов смотрел на девушку, чуть вскинув брови, потом понял и досадливо цокнул языком.

В селениях Ортая, расположенных вдали от оживленных торговых путей, таверны зимой не работали. К чему? Приезжих гостей в это время почти не бывает, а коренному населению нечего от скуки пьянствовать. Владельцы таких заведений в остальные девять месяцев имели часть дохода свободной от налогов, и на скопленные средства должны были переживать зиму. А трезвые жители сел в это время исправно способствовали приросту населения Ортая. Так повелось после войны с Гижуком, и хотя с того времени прошло уже несколько десятков лет, обычай соблюдался неукоснительно.

Шадек тоскливо оглядел пустую заснеженную улицу, обернулся на дверь последней лавки, которая так и осталась недружелюбно закрытой, и решил:

– Тогда пойдем искать, где местный голова обретается. Он должен быть даже полезней трактирных сплетен. Знаешь, где он живет? Нет? Значит, поспрашиваем.

– Шадек, – голос Бивилки звучал почти жалобно, – а может, все-таки ну его? Что тебе сдалось это лихо? Ну, положим, найдем мы причину, и что? Отсыплет нам голова дай Божиня десяток серебрушек – и опять на тракт? А там зима, там снега по колено, деревни сонные. Пасочка моя, лошадка, тоже в дремотность впадает от снега. А так почти целый месяц можно у Эррена сидеть, и это целый месяц зимы!

– Ты что, дорогуша, стала такой же разгильдяйкой, как я? – Шадек вернулся к Бивилке, так и не двинувшейся с места, обхватил ее за плечи и повел за собой. – Где твоя маговская сознательность и стремление нести добро? Мне, знаешь ли, тоже не лишней будет эта жменя денег от Эррена и кусок покоя среди зимы. Уговора нашего никто не отменял, будем тут спокойненько трамбовать свой жизненный путь до самого появления на свет ребенка.

– Эльфенка.

– Неважно. А важно что?

– Что?

– С тоски не помереть, вот что. Так что топай, дева, навстречу свершениям! Они непременно будут в конце пути, даже если путь начинается унылой деревенской улочкой!

Головой Фонка оказался черноволосый орк лет сорока. У него было внушительное пузо, веселые карие глаза и звучное имя Агын. Орк с неподдельной радостью пригласил в дом нежданных гостей, напоил настоем из сушеной смородины и накормил творожником со сметаной. Про шалящее в Фонке лихо Агын ничего толкового сказать не мог, призорцев никогда в глаза не видал и соображений по поводу магических безобразий не имел. Но клятвенно заверял, что уже почти составил прошение к ближайшему гласному магу с просьбой во всем разобраться.

К Эррену маги вернулись в сумерках – с неприятным чувством, что потеряли время зря, но с греющим душу сознанием, что сделали все от них зависящее.

* * *

Ехать в Килар за книгами швец запретил наотрез: а ну как в ваше отсутствие что-нибудь случится? Разве вы мне для того нужны, чтоб вас не было на месте в нужное время?

Бивилка предлагала написать письмо друзьям – тому же Олю, который работал в должности гласного мага одного из юго-восточных ортайских городов, но хорошая идея пошла прахом: почтовых голубей в Фонке не было.

– Эй, ненаглядная, – Шадек, нарезающий круги вокруг кровати, на которой сидела Бивилка, остановился. – Так ты ведь искатель!

– Неушели? – прошамкала девушка в лучших традициях нянюшки и проглотила кусок сушеной груши. – И что?

– Так то, что ты сама можешь отыскать банников-хатников! – воскликнул Шадек. – И не нужно никаких книжек и голубей!

– Не могу, – Бивилка изучила оставшиеся в кружке фрукты и вытащила сливу. – Сколько можно повторять: маг-искатель может найти лишь то или того, кого хорошо знает. Или хотя бы толком помнит. Еще я умею отыскать потерянную вещь по описанию хозяина, если этот хозяин не пьян, не безумен и способен дать мне считать мыслеобраз предмета. Человека пропавшего могу найти. Но не буду. А призорцев как искать, а? Я их даже на картинках толком не видела!

– Я видел, – маг присел перед кроватью, оперся на нее руками, «запирая» Бивилку, посмотрел в глаза. Девушка залилась краской и жалобно чавкнула сливой. – Я хорошо их запомнил и смогу создать отличный мыслеобраз призорца! Правда!

– Не сможешь, – Бивилка оставила робкие попытки отстраниться и в качестве неубедительной преграды выставила перед собой кружку. – Глупости предлагаешь, Шадек. Поисковая магия так не работает!

– Или ты просто искать не хочешь?

Девушка промолчала, делая вид, что всецело занята изучением фруктов в кружке.

– Ненаглядная, я все знаю.

Бивилка молчала, не поднимая глаз.